 Аюдагские
древности исследованы далеко не полно. Продолжающиеся раскопки, а то и просто
обнажения грунта, обнаруживают все новые остатки не только средневековых,
но и таврских поселений и могильников, существовавших до нашей эры.
Еще
менее изучена почти столь же богатая древностями гора к востоку от Аю-дага,
весьма схожая с ним в геологическом отношении - Кастель, некогда поразившая
Дюбуа своей формой "плоского купола, обращенного вершиной и наибольшей крутизной
к морю". Укрепления па вершине Кастели - тройной ряд стен из огромных "гранитных"
блоков, сложенных насухо - Дюбуа де Монперье приписывал таврам. "Верное
своей системе, древнейшее население Тавриды воздвигло здесь одно из укреплений,
которое татарская традиция окрестила именем Демир-капу, т. е. "железные
ворота". Развалины приписываемого таврам укрепления почти исчезли в последние
годы, что затрудняет составить о нем сколько-нибудь ясное представление;
однако на вершине горы и на ее юго-западном склоне прослеживаются остатки
жилых домов, каменных крепил и оград, отдельные камни - остатки стены, опоясывавшей
некогда поселение. Остатки амфор и пифосов датируются VIII- IX вв. Имелись
тут и следы средневекового монастыря, водопровода из керамических труб,
подводившего воду из источника, расположенного на расстоянии нескольких
километров. На плане 1832 г. место это было помечено как монастырь св. Прокла,
и кроме него на вершине горы указывались еще три церкви. Руины Кастели,
поросшие мхом, обвитые плющом н одичалым виноградом связаны в народной памяти
с одной из интереснейших легенд Крыма о Феодоре, владетельнице Сугдайи,
"которой девственный и вместе мужественный образ вообще связан в народной
легенде с недоступными верши- нами Судака, Кастели, Аю-дага". Феодору, давшую
обет безбрачия, полюбили два брата. Один из них погиб, защищая вместе с
царицей-воительницей 226 крепость Сугдайю от генуэзцев. Феодора бежала в
свой любимый древний замок Кастель и здесь, после кровопролитной и долгой
осады, погибла геройской смертью, до конца защищая крепость, ворота которой
второй брат предательски открыл врагу. Согласно легенде, скалы Кастели стали
красными от крови, пролитой ее защитниками; и действительно, следы древних
лишайников па скалах западных склонов горы придают им некоторое сходство
с запекшейся кровью.
Еще
в прошлом веке возникли и по сей день, продолжаются споры о происхождении
укреплений южнобережного и горного Крыма - таврское они или средневековые?
П. И. Кеппен, обследовавший большинство укреплений и "длинных стен" побережья,
рассматривал их, прежде всего, как памятники "глухого и кровавого" крымского
средневековья, интересуясь в первую очередь самой системой обороны. Энциклопедически
образованный и много путешествовавший Дюбуа де Монперье подошел к вопросу
с другой стороны: "крымские дольмены" - таврские каменные ящики-гробницы,
иногда сопутствующие им менгиры - вертикально поставленные камни, - и кромлехи
- круглые пли прямоугольные ограды из врытых в землю камней - он связал
с аналогичными памятниками Западной Европы, восходящими к мегалитической
культуре эпохи бронзы (III-II тыс. до н.э.); с ними же он связывал и циклопическую
кладку стен, различимую в основаниях многих исаров. Швейцарский путешественник
высказал также мысль, разделяемую ныне большинством исследователей, что
святилища таврской богини Девы могли существовать во многих местах, и при
этом явно не походили на "храм Ифигении" в греческом стиле, поисками которого
усердно занимались в начале века любители старины.
Эти
соображения Дюбуа де Монперье были развиты в прошлом пеке в работах талантливой
и высокообразованной исследовательницы Крыма Марии Александровны Сосногоровой.
В 1875 г. вышла ее статья "Мегалитические памятники в Крыму",
|
|
